игра автомат пирамиду
Индрик, изящно переступая тонкими ногами, сделал перед самой мордой дракона несколько танцующих шагов вправо и влево.
Тот вытянул шею, поводя головой и глядя на единорога то одним, то другим глазом, как петух на букашку. Я прикинула ширину петли, чуть-чуть ее раздвинула и ловко набросила волшебное оружие на голову дракона.
Фафнир рванулся вперед, петля соскользнула на его морщинистую шею и улеглась рядом с толстой золотой цепью, которую он носил как знак принадлежности к самым крутым рептилиям.
Дракон рванулся, и меня снесло с карниза над пещерой: вмиг я оказалась у него на спине, удачно угодив как раз между двумя отростками гребня.
Фафнир взвыл, присел на все четыре лапы, мотая головой и бестолково крутя грозным шипастым хвостом.
Но дракон уже не мог причинить нам зла: пояс девственницы и песня единороги сделали его беспомощным. Мы отправились к замку: впереди Индрик, распевающий громкую песнь торжества, а позади я верхом на укрощенном драконе, изредка взвывавшем дурным голосом от непереносимого унижения.
Лапы чудища подогнулись и разъехались в стороны, он улегся прямо в пепел, повернул ко мне голову и выпустил большую мутную слезу из круглого зеленого глаза с продолговатым зрачком. Надо мной другие драконы смеяться будут – девчонка и козел одолели! Замок, в котором сейчас жили-были мы с друзьями, стоял на высоком холме за лесом.
Слеза плюхнулась в горячий пепел и тут же с шипеньем испарилась. Издали он казался целым городком – такое множество башенок с флюгерами и шпилями громоздилось над его высокими зубчатыми стенами. Кивнув дракону, Индрик свел все четыре ноги в одну точку, покачался над нею, а потом одним длинным прыжком-перелетом перемахнул через пятиметровую стену.
Когда мы приблизились к главным воротам, на площадку надвратной башни вышли мальчишки-герольды, подняли трубы и протрубили что-то победно-героическое. – Вали отсюда, козел однорогий, – проворчал Фафнир, когда Индрик уже не мог его слышать. Так и есть, всего тридцать две планеты: мой отпуск материально не обеспечен, и Управление труда не отпустит меня с работы.
Со скрипом опустился мост, с лязгом поднялась массивная чугунная решетка в воротах, и мы торжественно вступили на замковый двор. Я засмеялась и пошла к донжону – главной башне замка. Как говорит моя бабушка, две великие тайны остались никем неразгаданными в этом мире: куда уходит любовь и куда уходят деньги.
Я привязала конец своего пояса к кольцу пустой коновязи и оставила возле нее Фафнира; все наши лошади стояли сейчас в конюшнях, иначе пришлось бы дракону терпеть унизительное для него соседство. Там на втором этаже располагался наш пиршественный зал, в котором должны были ждать меня друзья и возлюбленный. Про любовь я ничего не знаю, и знать не хочу, а вот деньги…
– Госпожа моя, я могу удалиться, если сегодня больше тебе не нужен? Поднимаясь по широкой каменной лестнице, на площадках которой стояли рыцарские доспехи, а на стенах висели выцветшие знамена армий и штандарты королей, я на ходу переменила свой облик: взамен простого белого платьица сочинила себе тяжелый парадный наряд из темно вишневого бархата, а косу распустила и завила длинными локонами. Как и все работники четвертой категории, я получаю в месяц двадцать пять планет: десять – уходит на оплату Реальности, семь – на оплату жилья, доставку питания, медицинское обслуживание и одежду, а мобиль, вернее дешевенький мобишка, которым я пользуюсь в году только несколько раз, стоит мне не больше десяти планет в год.
